После фильма "Асса" всякое рассуждение о Южном береге Крыма зимой вызывает неизбежный синонимический ряд: пальмы под снегом, шторм, безлюдные рестораны и такси до Симферополя, на котором уезжает Говорухин. Кажется, что все то же самое можно найти и в Стамбуле, и в Сочи. И напрасно: воспев самую нетипичную из крымских зим, автор Соловьев Сергей Александрович (именно так расшифровывается аббревиатура АССА), надолго исказил наши представления о несезонном Крыме.
На самом деле зимние снегопады случаются на ЮБК всего один раз в семь (! ) лет. А календарь отсчитывается по совсем другим вехам.
Тот, кому хоть раз посчастливилось задержаться в Крыму до первых чисел октября, наверняка был свидетелем удивительной метаморфозы: за одну ночь вдруг, вопреки теплым еще морю и солнцу, закрываются все летние кафе, прогулочные катера оказываются на ялтинском молу работы инженера Бертье-Делагарда, а с улиц приморских поселков разом исчезают все отдыхающие.
Это значит, что бархатный сезон закрыт, а в Крым вот-вот придет осень. Ее приметы — серое небо, сливающееся с серым морем, летящие к югу птицы, частые штормы, грибники с лукошками, вместо туристов поднимающиеся по канатной дороге на Ай-Петри.
Но главное — деловитые местные жители, еще не успевшие спустить все алчно нажитое за лето и суетно рассчитывающие пристроить к своим и без того похожим на скворечники пансионам еще пару спальных мест.
Впрочем, страсть к отдыху, томящаяся в каждом крымском кипарисе, из года в год оказывается сильнее страсти к работе — поэтому уже к ноябрю курортные деньги, как правило, заканчиваются. Крым замирает, впадая в зимнюю спячку.
Снова устанавливается хорошая погода.
К берегу возвращаются исчезнувшие весной дельфины.
А на берегу открываются пережившие очередной набег северных варваров настоящие сокровища Южного берега Крыма.
За объявлениями "Сдам под ключ" на деревянных заборах вырисовываются очертания вилл начала XX века с изящными именами "Камея", "Ксения", "Мечта".
На склонах гор там и здесь становится видна кладка генуэзских крепостей и римских дорог.
Переводят дух от пошлой цветомузыки усталые колонны сталинских беседок и танцевальных веранд. На английскую набережную Балаклавы возвращается викторианский туман.
Заросли чертополоха расступаются, обнажая хрупкую полувековую глицинию.
Из севастопольского дока неспешно выходит, ощерившись пушками, ракетный крейсер "Москва". В нежарком оранжевом солнце Кацивели проявляется амбициозный замысел проектировавших недостроенный санаторий Академии наук советских архитекторов.
И даже море становится по-итальянски, по-гречески бирюзовым, лишний раз напоминая о том, что Крым — одна из немногих территорий в бывшем СССР, входивших в состав античной ойкумены.
А значит — на деле, в отличие от Москвы или Петербурга, имеющих право считаться Европой.
Иными словами, проявляется тот самый Крым, из которого Лев Толстой написал жене: "Здесь уже месяц, работать еще не принимался, слишком жалко терять возможность видеть". Полуденная земля, о которой грезил стариком эмигрантом, сочиняя свои лучшие рассказы в Приморских Альпах, нобелевский лауреат Иван Бунин.
Полуостров, который пуще всего на свете любил главный денди советской литературы Юлиан Семенов. Уединенное прибежище натур масштабных и творческих, нуждающихся в медитативном одиночестве и компании себе подобных.
Тех, кто, пользуясь словами того же Толстого, сказанными по тому же крымскому поводу, хочет и должен жить хорошо. Разумеется, в зимнем Крыму не будет ни танцполов у моря, ни чебуреков, ни караоке.
Оставшиеся от летних кибиток прибрежные остовы лишь подчеркивают тщету этого человеческого, слишком человеческого формата отдыха, так же как зимняя пустота крымских пляжей — нелепость летнего толкания локтями. Зато выйдет на первый план то, на что вы вряд ли обратите внимания в угарном августе.
Декорация античного храма на верхней станции канатной дороги на холм Дарсан в Ялте, с крыши которого открывается лучший вид на город и горы.
Нетронутый капитализмом Институт моря в Кацивели. Кафе "У камина" в Симеизе, где работает лучший бармен Крыма Слава, человек устрашающего размера, добрейшей души и редкого чувства юмора.
Севастопольский парк культуры с колесом обозрения, аппаратами с газировкой и игровым автоматом "Морской бой".
Домик Чехова в Гурзуфе с собственным заливом. "Трактир 1854" на Большой Морской в Севастополе с гениальной закуской под водочку и ресторан "Алие" на шоссе между Мухалаткой и Ласпи, где подают лучшую на побережье баранину.
При этом цены на жилье зимой упадут по сравнению с летом почти вдвое: в ялтинской "Ореанде" — с двухсот до ста долларов, в симеизском "Парк-отеле" — с девяноста до шестидесяти, а в многочисленные старорежимные санатории Мисхора и Фороса, не говоря уже о частном секторе, вас пустят и вовсе задарма — за двадцать, десять, а то и пять долларов со шмыгающего столичного носа.
Цены на такси останутся летними, зато есть гарантия, что шоферский дуэт из лучшего рассказчика побережья Саши Мирзы и его друга Пети, водителя первого секретаря ялтинского горкома партии, будет возить именно вас. Что до погоды, то климатологи делят весь южнобережный год на два периода: теплый и холодный.
Средняя температура с мая по октябрь — плюс 20°, с ноября по апрель — плюс 7°. Это значит, что в конце декабря может запросто быть плюс 15°. Снег лежит только на вершинах Ай-Петри.
Но нам туда не надо. Куда лучше, как сделал однажды я, пройти солнечным январским утром вдоль моря из Симеиза в Кацивели.
Сначала увидеть спускающихся с горки под частушки бабушек в драповых пальто под руководством пьяненького гармониста.
Потом — веселую капель и замерзших в ночных льдинках диковинных жуков. Наконец, повернув на набережную, под тот самый недостроенный советский санаторий, наткнуться на разбившийся в новогоднюю ночь о скалы, совсем как в "Таверне "Ямайка" старины Хичкока, корабль под названием Achuevsky.
Если вы знаете другое место на земле, где такое возможно, — значит, я прожил последние семь лет, что бываю в Крыму, зря. Если же вы не понимаете, что во всем вышеперечисленном привлекательного, — значит, ехать в зимний Крым вам точно незачем. Источник: www.afisha-mir.ru
Загрузка ...